На первый взгляд связь между Реформацией, Азией и криптовалютами абсурдна. Однако, если отвлечься от конкретных исторических реалий и рассматривать их с точки зрения сегодняшнего дня, то такая символическая связь более чем реальна.
После распада СССР и падения биполярного порядка, мир как система так и не смог найти для себя новые точки опоры, те, которые смогли бы стать стартом для жизнеспособных альтернатив. Мы живем в постбиполярном мире, не в новом порядке, а в новом продолжении предыдущих мировых устройств, то есть в состоянии дюркгеймовской аномии, где старые принципы распались, а новым еще только предстоит сформироваться.
Сейчас нужно говорить о том, что центр тяжести мира уходит на Восток, при этом исторический Запад сопротивляется этим процессам. Сама проблематичность перехода сопровождается множеством тенденций, таких как ускорение социального времени (то, для чего раньше требовались столетия и десятки лет, сегодня, условно говоря, может произойти за месяц), парадоксальной тенденцией, где с одной стороны наблюдается ослабление веберовского государства перед традиционными системами организации общества (актуально для стран Востока), а с другой, всячески старается увеличить контроль над населением (система социального кредита в Китае). В противовес государству, как социальной организации, стоит отметить рост негосударственных акторов, крупных компаний, ВВП которых сопоставимы или выше подобных показателей целых стран.
Появление блокчейна и основанных на этой технологии криптовалют, может стать продолжением этой цепочки хаотичных процессов. Если объяснять основную суть этой технологии одним словом, то это – децентрализация. Блокчейн позволяет передавать информацию обходя посредника, то есть, к примеру, ваши деньги переходят сразу к вашему партнеру напрямую (стоит ли говорить о символичности этого процесса в год 500-летия Реформации?).
Криптовалюты на технологии блокчейн не позволяют контролировать государству или банковским институтам переводы между людьми или организациями. Это безусловно, с одной стороны, способствует росту преступности, незаконной деятельности, терроризму. Но с другой, это более широкий и глубокий процесс, экзистенциональный вызов государству, постановка вопроса о пересмотре его функций, и в максимальном формате – вопрос о его существовании. М. Фридман и его идеи сегодня оказались более актуальны, чем еще пару лет назад.
Данная тенденция подтверждается тем, что криптовалюты полностью запрещены там, где существуют реальные альтернативы веберовскому государству или оно достаточно слабо (Пакистан, Алжир, Индонезия).
Сегодня между несколькими банками Японии и Южной Кореи идут переговоры о расчетах между собой в криповалюте Ripple. Если переговоры будут успешные, то несложно спрогнозировать рост числа банков, а потом и стран, которые начнут использовать криптовалюту для расчетов.
Кроме этого, основная торговля криптовалютами идет в Азии, причем частными лицами. Аналитики объясняют это богатством населения, быстрым получением ликвидности и возможностью вывода капитала зарубеж (сверхактуально для Китая). На данном этапе достаточно мало крупных компаний, инвестирующих в криптовалюты, и это объясняется репутационными рисками, но процесс уже запущен.
Учитывая все это, можно ли говорить, что Азия сможет создать новую экономическую систему и бросить вызов Бреттон-Вудской? После Второй мировой войны Азия была включена на не совсем равных правах в уже созданную систему, и, учитывая перемещения центра тяжести мира, это выглядит не так уж и невозможно. К слову, Китай удерживает 77 процентов вычислительных мощностей самой дорогой криптовалюты Bitcoin.
На сегодняшний день криптовалюты из малопонятной вещи, а для многих и угрозы, превратились в необходимую реальность. Тот, кто будет преуспевать в развитии технологии блокчейн и торговле криповалютами, и будет на передовых позициях. Возможно, в год 500-летия Реформации в мире произошла малозаметная, но сверхважная революция, будь то ослабление роли государства или же вызов Бреттон-Вудской системе. Впереди еще будут большие изменения, и сейчас окончательно не ясно, позитивные ли, но одно можно сказать точно: тезисы уже прибиты к дверям Замковой церкви в Виттенберге, пусть сделано это было в Пекине, Токио или Сеуле.
Павел Прилепский, руководитель китайского направления Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии, ГАУГН,
специально для образовательного проекта по политологии PolitIQ