Казахстан готовится к «транзиту» власти. Необходимо помнить, что молодые представители казахского политического истеблишмента, которые пока находятся на второстепенных должностях, но в скором времени придут на смену действующим руководителям, получили образование не в Москве, а преимущественно на Западе (или в Сингапуре), что может стать причиной определённого непонимания между элитами двух стран.
11 июня в Алма-Ате состоялась встреча министров иностранных дел стран-членов ОДКБ. В ходе встречи глава российского МИДа Сергей Лавров поднял наиболее актуальные для постсоветского пространствавопросы, а именно – предоставление каспийских портов Актау и Курык для американского транзита грузов в Афганистан, а также нахождение американских военных лабораторий в Армении и Казахстане.
В условиях развернувшегося геополитического противостояния России и Запада любые проявления «более тесного сотрудничества» с Вашингтоном расцениваются Москвой наиболее чувствительно. И, конечно, на то есть серьёзные основания, как с точки зрения геополитики (что некоторые казахские политологи расценивают как «комплекс сверхдержавы») так и с точки зрения элементарной безопасности. К тому же относительно пророссийский курс Центральной Азии (ЦА) в отличие от остальных регионов постсоветского пространства накладывает определённый отпечаток на степень восприимчивости Кремля к проникновению в данный регион иных мировых игроков.
Стоит отметить, что изначально в рамках программы по борьбе с религиозными фундаменталистами в Афганистане появление американских военных баз поддерживалось Россией, однако опыт показал, что закрепление американских военных на местности ведёт не только к «стабилизации» в Афганистане, но и к «стабилизации» республик ЦА. Проявлялось это отнюдь не только в создании программ широкого профиля, включающих в себя как спонсирование местных оппозиционных СМИ, так и образовательных программ для формирования будущей элиты республик, но и в прямом антироссийском влиянии на действующие власти.
У Москвы, к слову, есть свои рычаги давления. К примеру, Киргизии выделяются значительные для республики дивиденды в виде различных кредитов, которые были предоставлены за вхождение в ЕАЭС, что никак не соотносится с экономически прагматизмом. Также госбюджет зависит от поступлений трудовых мигрантов из России. Поэтому появление американской военной базы в Киргизской республике в обозримой перспективе вряд ли возможно.
Однако если речь заходит о Казахстане (РК), то здесь приходится иметь дело с игроком несколько иного калибра. Безусловно, Астана уязвима перед лицом как России, так и США с Китаем, т.к. безопасность в стране зиждется скорее на международных соглашениях, нежели на собственных вооружённых силах. Но необходимо понимать, что естественная заинтересованность РК полноценно развиваться может быть обеспечена лишь политикой многовекторности, баланса сил различных акторов в республике, т.к. это позволит стране извлекать выгоду от отношений со всеми партнёрами. Тем не менее такая политика прагматизма таит в себе определённые риски (для России), поскольку предполагает быть нейтральной в отношении международной повестки, дабы не испортить отношения ни с одной из сторон.
В настоящее время РК находится в положении между «молотом и наковальней». С одной стороны необходимо считаться с обязательствами перед Россией (ЕАЭС, ОДКБ), а с другой, поддерживать хорошие отношения с Вашингтоном, неожиданно активизировавшемся в регионе. В Астане существуют опасения относительно того, что Вашингтон в свойственной ему манере может заморозить казахские активы, значительная часть которых сосредоточена в американских банках. Учитывая это, не приходится удивляться недавней воздержанности РК в Совбезе ООН по российской резолюции, а также январской поездке Нурсултана Назарбаева в США, где была провозглашена «новая эра» в отношениях между двумя странами.
Высказываемая отдельными российскими экспертами жёсткая риторика в адрес Астаны с предложением «наконец-то определиться» неуместна и в долгосрочной перспективе только подорвёт позиции Москвы. Причина такого подхода видится в сохранении старого советского мышления с подчинённым положением национальных республик. Политологическая среда РК негативно оценивает подобные посягательства на суверенитет страны.
Определённая напряжённость в российско-казахских отношениях существует не только в экспертной среде. Так, недоверие по отношению к Москве вызвано в том числе неэффективностью российских интеграционных проектов, в частности ЕАЭС. Причина кроется в изначально разных целях, преследуемых странами-учредителями. Получилась ситуация как в басне Крылова «Лебедь, щука и рак», когда вроде бы все тянут телегу, но в разные стороны, из-за чего та вообще не может двинуться с места.
В ЕАЭС Россия преследует геополитические интересы, Казахстан – экономические, а Белоруссия – стремление покупать нефть и газ по внутрироссийским ценам. Слабая эффективность российских инициатив, проявляющаяся также в СНГ, ОДКБ (революционные события 2010 г. в Киргизии, когда Дмитрий Медведев не стал по просьбе местного правительства вводить войска в республику) также повлияла на тот дрейф от Москвы, который мы наблюдаем сегодня. Не является исключением и неоднозначно воспринимаемая внешняя политика России, когда РК просят заранее предупреждать о подписании договоров о военном сотрудничестве с США, хотя та же Москва не сообщает своим ближайшим союзникам о вводе войск в Сирию, стремлении провести референдум в Крыму и т.п. Узнавать получается только постфактум.
И тем не менее, несмотря на ряд накопившихся противоречий, появление американской военной инфраструктуры, по крайне мере, в период правления Назарбаева исключено. Хотя бы потому, что РК состоит в ОДКБ, устав которой запрещает размешать на своей территории военные базы третьих стран. К тому же доставить американский флот «не по воде» не получится никак (речь идет о размещении в каспийских портах), единственный способ осуществить это – через Волго-Донский канал, что Россия не позволит сделать.
Надо сказать, базы на Каспии – не единственная «головная боль» России. В Алма-Ате уже работает американская биологическая лаборатория, финансируемая Пентагоном. Основные претензии Москвы по этому поводу сводятся к отсутствию доступа иностранных инспекторов к лаборатории, что может противоречить Женевской конвенции о запрете бактериологического и токсинного оружия, т.к. не позволяет выявить истинное предназначение объекта. И тогда уже официально продекларированное исключительно гражданское предназначение оной ставится под сомнение. Подобные «научные центры» также размещены в Армении, Азербайджане, Грузии, Таджикистане, Украине, Узбекистане. Относительно этого существует мнение, что подобным образом могут собираться территориальные микроорганизмы, для создания биологического оружия против РФ, ИРИ и КНР, а также получение доступа к результатам советской военно-биологической программы.
Казахстан готовится к «транзиту» власти. В информационной среде республики можно найти прогнозы относительно того, что Россия может вмешаться в избирательный процесс и закрепить у власти пророссийскую партию. Тщательный мониторинг такого рода умонастроений и выработка соответствующей стратегии позволит избежать тех подводных камней, которые могут возникнуть при «транзите». Также необходимо помнить, что молодые представители казахского политического истеблишмента, которые пока находятся на второстепенных должностях, но в скором времени придут на смену действующим руководителям, получили образование не в Москве, а преимущественно на Западе (или в Сингапуре), что может стать причиной определённого непонимания между элитами двух стран.
В силу огромной протяженности общей границы Россия и Казахстан обречены на сотрудничество. То, насколько оно будет конструктивным, зависит лишь от двух факторов: желании казахской элиты видеть в России союзника и экономического интереса. И первое, надо сказать, куда важнее.
Махмад Холиков, студент факультета политологии ГАУГН,
специально для образовательного проекта по политологии PolitIQ